- 18 -

За время моего отсутствия явно что-то произошло — Озолс был мрачен, как руководитель проекта за два дня до дедлайна. Я сначала хотел у него спросить, что случилось, а потом решил, что если мне надо это знать, то он сам расскажет.

— По карточной операции 4 мая все чисто, никаких телефонов не выключалось-включалось поблизости в это время. А вот 20 апреля телефон выключился в соседнем дворе за три минуты до транзакции и включился через две минуты после.
— Вряд ли кто-то просто перегружал свой телефон в этом самом месте в этот самый момент. Там из двора есть проход к банкомату, вполне возможно за полторы-две минуты пройти, я вчера посмотрел.
— Слушай дальше. Потом этот телефон поехал, и судя по тому, как он ехал, это скорее мотоцикл, а не машина, очень быстро разгоняется после светофоров.
— То есть он не просто так в шлеме гуляет по ночам. И куда он приехал?
— Наверно, домой, потому что там телефон оставался до утра, да и вообще он там много времени проводит и сейчас там.
— То есть можем туда поехать? Знаем точный адрес?
— Номер квартиры мобильная триангуляция не дает, но примерно известен дом.
— Ну все равно можно туда поехать, вряд ли там много мотоциклов стоит, и подождать его.
— Это можно, но не нужно.
— Почему?
— Этот номер телефона зарегистрирован на Глеба Сундукова.
— А кто это?
— Начальник СБ банка Lotus.

Я присвистнул. Причина плохого настроения Озолса обрела имя.

— Один из ваших?
— Не из наших. Из конкурирующей конторы. Но нормальный.
— Но это же не может быть совпадением.
— Не может, но это точно не Глеб. Я его давно знаю, и именно он помог достать видео с банкомата. У него была масса поводов не делать этого, у нас сейчас непростые отношения с банком, но он даже не возразил. И к тому же у него повреждена нога, очень сомневаюсь, чтобы он сел на мотоцикл.
— Тогда это телефон кого-то из родственников, за которых он платит. Дети?
— Правильно мыслишь. У него есть сын, Олег, двадцать пять лет. И на него зарегистрирован мотоцикл Suzuki. А еще ему принадлежит квартира в том самом доме, где обитает телефон.
— Понятно. Деньги если не у него, то он точно знает, где. Я так понимаю, тебе самому этим заниматься совсем не хочется. Можно ведь его сдать ментам?

Заметив мелькнувшее на лице Озолса неудовольствие, я поправился:

— Пардон, полиции.
— Для начала у нас нет законно полученных улик, на основании которых можно получить ордер. Но это ладно, дело полиции их найти, а когда знаешь, где и что искать, всегда проще, но получение всех санкций займет много времени. Во-вторых, 4 мая, когда была кража, этот телефон всю ночь лежал дома, так что привязать этот номер к краже полиция не сможет.
— Ну да, тогда с полицией не выйдет, придется самим. Мы ведь можем и без прямых улик его прижать?

Озолс усмехнулся.

— «Мы» — в смысле «я»? Поговорить я с ним могу, конечно, но максимум — просто припугну. И если он не расколется, то будет только хуже — он спокойно спрячет деньги так, что мы никогда не найдем. И еще отцу нажалуется. А его отец может создать нам серьезные проблемы — ты ведь понимаешь, что это незаконно?
— Догадываюсь. А мне вот какая мысль пришла: в банке ведь тоже знали о моем участии. Безопасники точно знали, и знали, что я что-то нарыл. У них тогда и мотив, и возможность была меня атаковать. А если Сундуковы оба в этом деле?
— Сложно в это поверить, но все возможно. Если так, то дело плохо — Глеб нашу тактику знает и все ходы может просчитать. Тогда у нас шансов нет.
— Ладно, я попробую найти что-то посерьезнее.
— Если тебе удастся что-то найти — хорошо.

На этом мы с Озолсом распрощались. Я написал Максу, что через полчаса буду в районе банка, что нужно поговорить, и вызвал такси. Надеюсь, моя новая карточка уже готова, а то наличные заканчиваются.