Перейти к содержанию

- 23 -

— Ты это видел? — с порога спросил Макс.
— Ты о чем?
— Да наши сейчас с немцами играли, решающая игра. Кто победит, тот выходит в плей-офф.
— Не, я пропустил. И кто победил?
— Да все как обычно. Слили наши. Сначала две шайбы пропустили, потом собрались, нормально собрались, за две минуты до конца вели 3-2, потом ну очень сомнительное удаление у Кулды, и за полминуты до конца немцы сравняли, в овере ничего, а потом по буллитам немцы победили. Никакого нам плей-оффа опять, блин!
— Да, фигово.
— А чем это у тебя так пахнет?
— Блин, я же забыл про сосиски!

Я метнулся на кухню и выключил огонь. Сосиски разварились до такой степени, что их разорвало, и теперь выглядели крайне неаппетитно. Но мне все равно было не до еды. Макс тоже зашел на кухню.

— Так а что у тебя за новости? Отвлекусь от хоккея хоть.
— Да нечего особо рассказывать, давай ты сначала.
— Погоди, как это? Ты же ломанул Сундука утром, я все помню. У тебя получилось найти след его подельника? Ты же мне сам написал, что есть новости.
— Я про подельника ничего не говорил. Откуда ты знаешь, что есть какой-то подельник?
— Так это ежу понятно, что у Сундука мозгов бы не хватило самому такое не то что провернуть, а даже придумать. Погоди, а что это вообще за дешевые трюки, решил в сыщика поиграть? Ты что, меня в чем-то подозреваешь?

Я вздохнул. Такой поворот был неизбежен, но все равно я был к нему не готов. После небольшой паузы я решился:

— Обещай ответить честно на мой вопрос.
— Не, так не пойдет. Я же не знаю, о чем ты меня спросишь.
— Мне важно знать, что ты меня не обманываешь.
— Что происходит? С чего это ты решил, что я тебя обманываю? Что за наезд?
— Ты как-то очень сильно в эту историю влез, постоянно спрашиваешь, что нового.
— Ты мозгом повредился? Голову в микроволновку не засовывал, случайно? Это ты меня втянул, забыл, что ли? И выпросил у меня исходники, я до сих пор не понимаю, как я согласился их тебе дать. И вчера про Сундука спрашивал. И я после этого влез? Ты не охренел?
— Ладно, я прямо спрошу — ты как-то замешан во всей этой истории с кражей денег?
— Что? Я? Каким боком? Почему такой вопрос?
— А потому что в ту ночь, когда украли деньги, в то самое время, когда Сундук делал в банкомате транзакцию, мимо банкомата проезжал Eclipse, такой же, как твой. А я знаю, что сообщник Сундука был где-то поблизости, делал транзакцию в интернет-банке.
— Ты… ты… ты меня обвиняешь?
— Погоди, я ни в чем тебя не обвиняю.
— А как тогда тебя понимать? И что, только у меня в этом городе есть Eclipse, что ли?
— Согласно данным с сайта CSDD(1), с начала производства третьего поколения Eclipse’ов, то есть с 1999 года, в Латвии было зарегистрировано всего шестьдесят шесть таких «митсу». Модель старая, уже двенадцать лет как не выпускается, подозреваю, что многие уже не на ходу. А сколько из них серебристых? Как считаешь, какова вероятность, что в это время в этом месте оказался другой серебристый Eclipse? Даже если предположить, что с цветом я ошибся, просто любой Eclipse?

  1. Департамент безопасности дорожного движения, занимается, помимо прочего, регистрацией транспорта.

Реакция Макса меня удивила. Я ожидал, что он будет продолжать возмущаться, ругаться — как мне кажется, это была бы естественная реакция невиновного человека. Но он просто сидел, закрыв лицо руками. Я решил выждать.

— Чувак, я тут ни при чем, клянусь тебе. Я действительно мог там проезжать в ту ночь, но я не имею отношения к этой истории. Сам посуди — зачем бы я тебе тогда помогал? Да я мог бы вообще не дать тебе исходники, и все твое расследование на этом бы и заглохло. Сам подумай, в этом нет смысла. Я очень не хочу снова в камеру.
— Что значит «снова»? Как это?
— Помнишь лето после третьего курса? Я тогда пропал на месяц без предупреждения.
— Помню, ты вроде к родственникам уезжал.
— Это официальная версия. На самом деле повязали меня тогда. Подрался с одним мудаком в баре, ну и немного перестарался, а он на меня заявил, так что мне шили тяжкие телесные — ему врач нарисовал то, чего не было. Неделю провел в изоляторе. Худшая неделя в моей жизни.
— Ни фига себе! Я и представить не мог.
— Никто не знает, кроме семьи. Мне очень стыдно было, я после этого несколько недель не мог из дома выйти, людям в глаза посмотреть. Раз уж я тебе не сказал, можешь быть уверен — я никому не сказал.
— А чего не поделили? С этим уродом в баре? Девушку?
— Ну да. Сидела у бара прикольная такая, вполне свободного вида, я с ней заговорил, она была не против пообщаться, а потом вдруг нарисовался этот козел и начал быковать, типа «чо ты к моей подруге пристаешь», я отошел, но он сам полез ко мне, думал, раз он больше, то легко справится. Ну я ведь не просто так в свое время первенство города выигрывал, заломал его, повозил мордой по полу немного, нос сломал, пока охранник не прибежал и меня не оттащил. А бармен, скотина, ментам позвонил, «муниципалы» быстро примчались, меня повязали, у этого козла приняли заявление, типа я на него напал и до подруги его домогался. Меня оформили, а утром этот гад еще принес бумагу от врача, что он теперь чуть ли не инвалид. И стало все совсем грустно. Этот урод денег хотел за то, что заберет заявление, бате пришлось срочно кредит взять под залог фирмы, долго потом отдавал.
— Ну и история! Но почему ты об этом не рассказывал? Чего тут стыдиться?
— А того, что я сам не смог с этой ситуацией разобраться, что отец за меня впрягся, как за маленького мальчика.
— У тебя обостренное чувство стыда, пора тебе завязывать с любовью к японской культуре. Ладно, я тебя понял.
— Короче, нельзя мне опять влипать. Думаю, ту старую историю тоже к делу приплетут, выставят меня рецидивистом.
— Могут. А ты поэтому за Горелова так переживал? Что он в камере сидит?
— Ну да. Я ведь знаю, каково это.

Я не знал, что сказать. Я не подозревал, что Макс носит в себе такую тайну. Из нас двоих я всегда был более скрытный, не потому что не доверял Максу, просто натура такая.

— Я тебе верю. И не скажу Озолсу. Никому не скажу.
— Спасибо. Ладно, пойду я.
— Угу, давай.

Оказывается, я не все знаю о своем друге. А что еще он скрывает? Но если бы Макс был замешан в этой истории, он бы действительно просто не дал мне исходники, и тогда не то что до Сундука, а даже и до Горелова не докопали бы, а Леха так бы и сидел в камере.

Меня мутило. Я выкинул лопнувшие сосиски в мусорник. Мне просто нужно лечь спать. Количество событий за один день превысило все нормальные пределы, а история с Максом вымотала меня окончательно. Сложно было представить худшее развитие ситуации. Я просто не знал, что мне приготовил день грядущий.